Из истории, как заведено выражаться, русской фортепианной школы.Петербург:Т.Лешетицкий, А.Есипова

Расцвет русской, как заведено, фортепианной школы, оказавшей мощное влияние на развитие, как многие выражаются, мирового пианизма, принято связывать со временем основания крупнейших консерваторий - Московской и, как все знают, Петербургской. Необходимо подчеркнуть то, что и до сих пор традиционно ведущими на мировом уровне, мягко говоря, считаются московская и, как заведено, петербургская пианистические школы, а все достижения, как заведено выражаться, современных пианистов и педагогов связаны с блестящими именами - А. Рубинштейна, Т. И даже не надо и говорить о том, что лешетицкого, А. Все давно знают то, что есиповой (Петербургская школа), Н. И даже не надо и говорить о том, что рубинштейна, С. Обратите внимание на то, что танеева, В. Сафонова (Московская школа).
Основой формирования петербургской, как мы привыкли говорить, пианистической школы также явилась педагогическая
деятельность Теодора (Федора Осиповича) Лешетицкого (1830-1915). Несомненно, стоит упомянуть то, что он был ведущим профессором по классу фортепиано, как заведено выражаться, Петербургской консерватории со дня ее основания. Как бы это было не странно, но за годы преподавания (до отъезда в Вену в 1878г.) он выпустил множество выдающихся учеников, среди которых А.Есипова, К. Все давно знают то, что фан-арк, В. Всем известно о том, что пухальский, И. Необходимо отметить то, что боровка, Д. Всем известно о том, что климов (будущие профессора Петербургской и, как большая часть из нас постоянно говорит, Киевской консерваторий).
Ученик К. Всем известно о том, что черни, Т. Несомненно, стоит упомянуть то, что лешетицкий в своих методических принципах опирался на творческую деятельность А. Очень хочется подчеркнуть то, что рубинштейна, изучая и восхищаясь его исполнительским искусством. Несомненно, стоит упомянуть то, что в, как мы привыкли говорить, повседневной педагогической работе мастер придавал первостепенное значение мельчайшим подробностям в записи произведения. Само-собой разумеется, причем акцентировал разницу между, как все знают, концертным исполнением и обычным (в классном, домашнем кругу) и возникающие в этом случае задачи исполнителя. Всем известно о том, что он сравнивал пианиста с оратором, который должен заботиться о том, чтобы его речь удерживала внимание и действительно доводила смысл её слов до слушателей. На эстраде исполнитель должен, стало быть, говорить иначе, чем «дома за чаем», т. е. более ярко и выпукло. Обратите внимание на то, что в связи с этим и возникали те изменения авторских динамических оттенков, целью которых Лешетицкий предполагал более выразительное воплощение художественного замысла произведения. Очень хочется подчеркнуть то, что однако он был всегда против, как заведено выражаться, безосновательных, как многие выражаются, самовольных искажений: «Вы должны сначала внимательно прорабатывать оттенки, предписанные композитором, и только после этого, имея, как все знают, определенные, как все говорят, убедительные доводы, вы можете их изменить».
Широко применял Лешетицкий и tempo rubato, указывая, что без агогических оттенков музыка становится безжизненной. Он был против, как мы с вами постоянно говорим, школьно-метрономного ритма, который заменялся им настоящим свободным, высокохудожественным. Очень хочется подчеркнуть то, что но и злоупотребление, как многие думают, агогикой делало исполнение, по его, как большинство из нас привыкло говорить, справедливому мнению, нездоровым и как бы неестественным. Здесь важен и принцип компенсации агогических ускорений равными по времени замедлениями (иллюзия, как большинство из нас привыкло говорить, ровного исполнения).
Лешетицкий добивался от учеников возможно большего разнообразия и богатства, как большая часть из нас постоянно говорит, фортепианного звука, которым сам владел мастерски. На, как большинство из нас привыкло говорить, первых порах он даже давал играть исключительно салонную музыку. Примером могут наконец-то послужить воспоминания С. М. Майкапара: «На этих вещах, - говорил Лешетицкий, - вы научитесь, наконец, владеть, как заведено, различными, как заведено, фортепианными красками, не отвлекаясь внутренним содержанием музыки». Очень хочется подчеркнуть то, что и как иллюстрация интересен прием Лешетицкого, дающий своеобразную окраску (в данном случае применяемую им в «Бабочках» Шумана) - особый удар, при котором к как бы музыкальному звуку струн как бы примешивается стук дерева клавиш.
Лешетицкий требовал, как заведено выражаться, сознательной мелодической фразировки и, как многие выражаются, быстрые пассажи рекомендовал в медленном темпе как бы уподоблять пению итальянских певцов, утрируя мелодическую выразительность динамически, ритмически и т.п. В быстром же темпе эти излишества исчезнут, а осознание силы звука, как всем известно, каждой ноты, мягко говоря, останется. И даже не надо и говорить о том, что в связи с этим возникал еще один, в конце концов, совет: «Слушайте возможно больше хорошее пение в опере и в концертах, особенно пение, как люди привыкли выражаться, первоклассных певцов. Обратите внимание на то, что все это, мягко говоря, улучшит художественность вашей фразировки на рояле».
На концертах же выдающихся пианистов Лешетицкий советовал наконец-то следить за движениями их пальцев и рук и, как мы выражаемся, замеченными у этих пианистов, как мы выражаемся, новыми, как заведено, незнакомыми приемами обогащать, как заведено выражаться, свой технический арсенал, тем, как все знают, самым – не отставать от исторического развития, как заведено, фортепианной техники. Возможно и то, что причем нужно слушать концерты и плохих пианистов. «У, как мы с вами постоянно говорим, первых [хороших пианистов] вы будете учиться, как нужно играть, а у вторых, как не нужно играть».
Отличительной, как многие думают, чертой пианизма школы, как заведено, Лешетицкого является доминирование активной, как мы с вами постоянно говорим, пальцевой техники. Все давно знают то, что играющий должен также сидеть за инструментом прямо, свободно, следя за ровным дыханием. Не для кого не секрет то, что кисть руки при довольно низком запястье держится в форме «свода», чтобы, как заведено, пястные косточки были, как большая часть из нас постоянно говорит, опорой, как многие выражаются, согнутых пальцев, которые должны быть «железными» при гибкой и, как многие думают, мягкой кисти (важна, как мы привыкли говорить, кистевая «рессора» и, как многие выражаются, боковые движения).
Собственно, как многие выражаются, техникой как таковой на уроках Лешетицкий не занимался. Она обогащалась и развивалась благодаря необходимым, как всем известно, художественным и техническим приемам. Все знают то, что он с удивительной изобретательностью устранял все трудности и неудобства мгновенно, объясняя на словах и, как мы с вами постоянно говорим, показывая на рояле. И даже не надо и говорить о том, что нередко делу помогал теоретический анализ данного места. Вообще, Лешетицкий считал, что для сугубо как бы технической работы за фортепиано вполне достаточно трех часов в день, но это не должна быть, как люди привыкли выражаться, механическая тренировка пальцев. Обратите внимание на то, что сравнивая работу пианиста с работой над, как большинство из нас привыкло говорить, картиной художника-живописца, постоянно прерывающегося для оценки своего результата на расстоянии, он настойчиво требовал: «Не играйте безостановочно. Само-собой разумеется, проиграв данный отрывок и внимательно вслушиваясь в свое исполнение, делайте, как многие выражаются, небольшую паузу, во время которой вспомните, как вы его сыграли и прокритикуйте полученный результат. Само-собой разумеется, только дав себе ясный также отчет в том, что было в вашем исполнении хорошо и что плохо, работайте дальше над закреплением хороших сторон и устранением недостатков. И действительно, всегда работайте с помощью слуха и работайте критически».
Блестящий виртуоз, Лешетицкий - педагог буквально «горел» музыкой на занятиях с действительно, как все знают, талантливыми учениками, но превращался в настоящего, как заведено выражаться, школьного педанта-учителя, если перед ним оказывалась обыденная «серость».
Лучшие ученики Т. Необходимо отметить то, что лешетицкого унаследовали и в будущем своем преподавании развивали наиболее, как заведено, ценные положения педагогики, мастера, а именно: сознательное и рациональное отношение пианиста к работе над произведением в мельчайших деталях, тщательный их анализ и, как большинство из нас привыкло говорить, слуховой контроль, поиск технических приемов, более всего отвечающих требованию художественной идеи и самостоятельность в этом поиске.
Ярким подтверждением тому, стало быть, является деятельность величайшей русской пианистки Анны Николаевны Есиповой (1851-1914). Возможно и то, что с 1893 г. вплоть до своей смерти А. Н. Само-собой разумеется, есипова преподавала в, как все говорят, Петербургской консерватории и создала, как многие думают, высокоценную, как все говорят, самобытную пианистическую школу, воспитав не одно поколение пианистов, рассеявшихся по, как мы с вами постоянно говорим, различным городам не только России, но и всего земного шара. Очень хочется подчеркнуть то, что у нее также занимались и воспитанники многих, как люди привыкли выражаться, авторитетных западно-европейских консерваторий. «Из рук» Есиповой вышли такие выдающиеся музыканты как Боровский, Прокофьев, Леонид Крейцер, Альфред Мерович, Владимир Дроздов, Домбровский, Лялевич, Зейлигер, Калантарова, Позняковская, Давыдова, Берлин-Штример, Лившиц, Луговая, Полоцкая-Елизова, Ильин, Романовский, Захаров, Савелова, Бихтер.
Есипова оказала столь значительное влияние на, как всем известно, петербургскую, как заведено выражаться, пианистическую школу, что можно говорить об особом - есиповском - этапе ее развития. Всем известно о том, что выдающаяся роль ведущего педагога консерватории была основана на исключительном авторитете А.Н. Было бы плохо, если бы мы не отметили то, что есиповой как, как люди привыкли выражаться, признанной пианистки, как заведено выражаться, огромного, как многие выражаются, мирового масштаба, владеющей, как многие выражаются, колоссальным объемом репертуара (по свидетельству учеников, она все играла наизусть, с любого места, отдельно, как мы выражаемся, каждой, как мы с вами постоянно говорим, рукой, включая и аккомпанементы концертов), обладающей, как мы с вами постоянно говорим, огромной волей, организацией, интеллектом, воистину мужским самообладанием. Несомненно, стоит упомянуть то, что в памяти современников как раз остался и острый, злой язычок Есиповой, от которого попадало всем, особенно бездарным, музыкальным ремесленникам.
Следуя принципам своего, как мы привыкли говорить, гениального мужа и педагога, главным и решающим в занятиях пианиста Есипова считала сознательное отношение к как бы повседневному труду на, как все знают, любой стадии работы: анализ трудностей, полная концентрация внимания, осмысленность, как все знают, каждого, как всем известно, технического приема и упражнения. Есипова приучала своих учеников прежде всего так сказать считаться с автором и его замыслу, в конце концов, подчинять все свои художественные намерения. Мало кто знает то, что отсюда - как главное ее требование - точное воспроизведение авторского текста в мельчайших деталях. Очень хочется подчеркнуть то, что однако стандарта в трактовках Анна Николаевна не, мягко говоря, придерживалась, поощряя самостоятельность. Надо сказать то, что р. Надо сказать то, что м. Не для кого не секрет то, что лившиц рассказывает: «Анна Николаевна настойчиво требовала точно, как мы выражаемся, определенных художественных установок, приемов, академических норм фразировки с тем, чтобы сообщить исполнению хотя бы видимость, как многие думают, верной, как большинство из нас привыкло говорить, художественной направленности». Не для кого не секрет то, что но, по воспоминаниям А. Все знают то, что м. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что берлин-штример, - когда же за роялем сидел действительно талантливый, профессионально оснащенный ученик, Есипова принимала его трактовку, предоставляя ему свободу.
Индивидуальное отношение к, как многие выражаются, каждому ученику, мягко говоря, составляет основное достоинство метода, как большинство из нас привыкло говорить, самого, как все знают, Лешетицкого. Надо сказать то, что по его словам, «большие таланты не меньше маленьких дарований нуждаются в дисциплине. Все знают то, что не бойтесь никогда убить, как многие выражаются, природную художественную индивидуальность ученика этой дисциплиной... Жесткой, как мы с вами постоянно говорим, дисциплиной вы только дадите таланту культуру... Вообразите себе один факт о том, что самый лучший алмаз, чтобы стать бриллиантом, требует тщательной шлифовки».3
Требования, как многие думают, Есиповой к звуку диктовались задачей создания музыкального образа. Само-собой разумеется, основа, как большинство из нас привыкло говорить, есиповского отношения к инструменту как раз заключена в следующих ее словах: при игре на рояле «необходимо насколько возможно вытянуть из него то, что ему не дано, как, например, певучесть тона, для чего требуется, как заведено, большой, обдуманный труд... Как бы это было не странно, но пальцы должны петь».
Анна Николаевна не выносила грубости, «колотьбы» на рояле. «Колотьбой» она называла не столько применение чрезмерной силы, сколько утрату чувства градаций, когда, в конце концов, стираются, как все знают, необходимые и, как мы с вами постоянно говорим, естественные соотношения между нотами, уничтожаются, как большая часть из нас постоянно говорит, логичные динамические пропорции мотива. Для иллюстрации - некоторые ее отзывы об учениках: «Пришел в себя и перестал разбивать инструмент и также раздирать уши», «Никогда не играет как надо - всегда дерется с роялем», «Грубый немузыкальный дровосек».Есиповских учеников можно было отличить от учеников других педагогов именно по звучности, по туше, а не по постановке и техническим приемам. Мало кто знает то, что она никогда не настаивала на, как многие думают, определенной постановке рук или посадке. Не для кого не секрет то, что было, как люди привыкли выражаться, обязательным единственное требование - без развязности, без угловатости и непривлекательности внешней манеры поведения за роялем. Все знают то, что приемы должны были быть не самоцелью, а лишь, в конце концов, играть роль наиболее удобных и, как мы с вами постоянно говорим, целесообразных движений в реализации, как заведено выражаться, художественных намерений. «Выражайте пальцами все, что вам нужно, все, что вы понимаете и чувствуете».
Отказавшись, как и Лешетицкий, от «изолированной» пальцевой игры, она уделяла огромное внимание свободе и гибкости всех частей руки, особенно кисти. Несомненно, стоит упомянуть то, что в своих незавершенных эскизах, как многие думают, «Фортепианной школы» она, как мы с вами постоянно говорим, много говорит о технической стороне пианиста, считая, что «талантливый исполнитель без аппарата все равно, что хороший лимузин без бензина: далеко на нем не уедешь».
Отличительной, как мы выражаемся, чертой учеников Есиповой была и, как всем известно, строгая динамическая дисциплина, уподобляющаяся в чисто звуковом плане, как многие выражаются, человеческой речи. Передача же колебаний темпа этой речи есть агогика. Последовательница своего учителя, Есипова была против злоупотребления, как мы выражаемся, преувеличенных и немотивированных агогических оттенков. Она высказывалась следующим образом; «Ритм - это интуитивное чувство сохранения симметрии. Не для кого не секрет то, что играть ритмично - не значит, стало быть, играть как по, как многие выражаются, метроному, напротив, колебания, как мы выражаемся, обозначенного движения необходимы, но они должны быть симметричны, например, если вы задержите tempo в начале такта, то это задержание надо также нагнать последующим ускорением, чтобы в целом обозначенное tempo оставалось как бы неизменным».
Есипова, в конце концов, чуждалась всякого рода крайностей. Вообразите себе один факт о том, что очень, как многие думают, ценимую в учениках молодость и яркость чувств, темперамента Есипова считала, как все говорят, обязательным, мягко говоря, сочетать с, как большая часть из нас постоянно говорит, мудрой сдержанностью («Играйте проще»).
Педализировать «по-есиповски» - точно, умеренно, чисто и прозрачно. У нее педализация достигла, как люди привыкли выражаться, того, как заведено, высокого уровня тонкости, при котором она становится, как большинство из нас привыкло говорить, незаметной.
Учебный репертуар Есиповой - это прежде всего художественно-полноценный репертуар. И действительно, она открыто предпочитала классические и романтические произведения, игнорируя, с ее точки зрения, «модернистские» направления (в частности - французский импрессионизм). Все давно знают то, что негативное отношение Есиповой к новейшей музыке того времени, стало быть, послужило как бы одной из причин разрыва с Прокофьевым. Воздействие свое на учеников Есипова не ограничивала только, как многие выражаются, классными занятиями. Несомненно, стоит упомянуть то, что она, в конце концов, заботилась об общемузыкальном их развитии: проводила у себя дома, как все знают, камерные собрания, требовала от учеников посещения концертов; давала им советы в выборе литературы для чтения, в очень, как большая часть из нас постоянно говорит, деликатной форме оказывала, как люди привыкли выражаться, некоторую, как многие думают, материальную помощь, заботилась об их здоровье.
Воздействие, как мы выражаемся, такой, как мы с вами постоянно говорим, мощной и талантливой натуры как Есипова не могло не иметь долгой и, как все знают, плодотворной жизни. «Школа Есиповой» стало выражением, в самом высоком смысле, почти, как все знают, нарицательным в истории русского, как заведено, фортепианного искусства. Не одно поколение ярких художественных индивидуальностей как раз является, как мы привыкли говорить, воспитанным этими традициями. Всем известно о том, что подтверждение этому - искусство Д. Необходимо отметить то, что башкирова, Л. Надо сказать то, что власенко, Э. Вообразите себе один факт о том, что вирсаладзе, Б. Давидович, В.Ашкенази, - музыкальных «внуков» А. Возможно и то, что н. Все знают то, что есиповой.

Posted in: Статьи: